В ту ночь, пять лет назад, я начал седеть с огромной скоростью...

«...Одинокий фонарь бледным светом тускло освещал разбитые ступени у входа в приземистое здание. В скрытых темнотой кронах стройных тополей что-то сонно шептал ветер. Ближайший палисадник облюбовали цикады и хором стрекотали свои, только им понятные мелодии.

Перед бетонным наклонным пандусом, ведущим к покосившимся дверям городского морга, стоял рефрижератор. На его борту ярко и задорно была нарисована реклама мороженого. «Сюрреализм какой-то», — подумал я.

Рядом, на небольшой площадке, усыпанной мелким щебнем, угадывались силуэты двух припаркованных белых «Спринтеров». На этих двух микроавтобусах, как оказалось впоследствии, приехали родственники тех, для кого война уже закончилась.

Часы равнодушно показывали 23:00.

Страшный груз сопровождал пожилой майор. Старая военная форма мешковато сидела на его крупной фигуре. Массивные очки в роговой оправе постоянно съезжали на широкий нос. После короткого разговора с военкомом он подошёл к нам и без единого слова раздал медицинские маски и одноразовые резиновые перчатки. А после этого тихим голосом, полным смертельной усталости, провёл небольшой инструктаж:

— Парни, слушайте меня внимательно. Там восемнадцать погибших бойцов. Их тела упакованы в полиэтиленовые мешки. На каждом пакете скотчем приклеен листок с фамилией. Прошу вас, постарайтесь не сорвать эту бумажку, иначе мы потом хрен кого найдем. — Офицер сделал секундную паузу и снова повторил свою просьбу: — Пожалуйста… Постарайтесь не сорвать!

Закончив говорить он, держа подмышкой папку с документами и сильно сутулясь, направился к дверям морга. Сложилось впечатление, «что майор несёт на спине невидимый, но очень тяжёлый груз.

Мы стояли и, молча переглядываясь друг с другом, крутили в руках обыкновенные медицинские перчатки и маски. Очень хотелось сию секунду выбросить их в урну и бежать отсюда куда глаза глядят. Но тогда кто выгрузит тела погибших ребят?

Со стороны стоянки, на которой были припаркованы микроавтобусы, раздался шорох гравия. Несколько человек окликнули майора:

— Товарищ военный, подождите! — люди подошли ближе. — Здравствуйте. Там должны быть наши, из Херсона. Сторчеус, Пешков, Жеков…

Офицер прервал слова средних лет полной женщины, поправил очки на переносице и раскрыл пластиковую папку:

— Сейчас посмотрим. Посветите, пожалуйста! — Кто-то щелк­нул фонариком, направив узкий луч света на стопку документов. Сопровождающий перевернул лежащий сверху лист бумаги, прочёл несколько строк и произнёс: — Да. Есть. Двое херсонских!

— Как двое?! — фраза была сказана фактически хором. — Нам сказали, что трое. Мы за тремя приехали.

Люди сделали ещё один шаг вперёд и окружили офицера плотным кольцом.

— Один труп не опознан.

— Мы никуда не уедем, пока всех своих не заберём! — тон, которым были сказаны эти слова, не оставлял ни малейших сомнений в том, что они действительно никуда не уедут.

Невозможно себе представить моральную нагрузку, которая свалилась на плечи этого пожилого майора. Поставщик горя в солдатские дома. Харон современности. Такую роль не пожелаешь даже врагу. В каждом городе он был вынужден что-то объяснять родным и близким погибших солдат. Находить слова утешения или молча выслушивать потоки проклятий, которые сыпались в том числе и на его голову. Офицер тяжело вздохнул и закурил очередную сигарету. Он смолил их одну за другой, практически без остановки. Повернув голову, майор выпустил дым поверх своего плеча:

— Давайте сначала всех выгрузим, а потом разберёмся, хорошо?...»

Олексій Петров - Facebook